Густой, белый, как молоко, туман укутал воды залива пуховым одеялом, не позволяя разглядеть что-нибудь дальше вытянутой руки. Утреннее небо оставалось пасмурно-серым, но на востоке в облаках уже начинали появляться просветы. Погода была тихой и безветренной, волны чуть слышно плескали о пологий песчаный берег, порой едва достигая ствола гигантского гриба, росшего у самой воды. Утро было спокойным и молчаливым, лишь где-то вдалеке слышались громкие всплески воды. Но вскоре они стали отчётливее, по волнам прошла какая-то лихорадочная рябь, и недалеко от берега с шумом и плеском вынырнула растрёпанная девушка в пышном и насквозь промокшем платье и с кожаным мешком за спиной, тут же заспешившая, рассыпая тучи брызг и спотыкаясь о подол, к твёрдой земле. На песок она выскочила, как ошпаренная кошка, а следом за ней из воды вынырнула крупная и уже явно потрёпанная судьбой рыба-убийца с разводами крови на чешуе. Рыбина в охотничьем азарте выскочила на песок, распахивая зубастую пасть, и заскребла по берегу брюхом. Девушка зашипела, разворачиваясь и подбегая к хищнице, вытащила из болтающихся на поясе ножен кинжал и добила рыбу одним ударом под жабры. Та дёрнулась и затихла. Эльфийка протёрла кинжал подолом платья, запихнула его назад в ножны, но тут же с досадливым фырканьем достала и вылила из них налившуюся за время «купания» воду. Ножны вместе с кинжалом и поясом полетели на песок, вслед за ними отправился мешок, а девушка взялась за свою мокрую чёрную шевелюру, оказавшуюся превратившимся в кусок мочалки париком, полетевшим в плещущиеся волны. Следом за париком отправилась одинокая туфелька на узком каблучке, неизвестным чудом пережившая купание в водах залива. Девушка энергично принялась стаскивать мокрое платье, приплясывая от холода на мокром песке и стуча зубами. Шнуровка трещала, но рваться отказывалась, и эльфийка с шипением потянулась за лежащим кинжалом. Распоротое по шву платье полетело в воду, печально взмахнув юбками, и расплылось там диковинной зелёной медузой, а оставшаяся в прилипшей к телу тонкой рубашке и потрёпанного вида штанах, абсолютно не вязавшихся с роскошным «верхним одеянием», девушка подхватила с земли свои пожитки и шустро похромала подальше от берега, на ходу вытаскивая из ушей не вяжущиеся с нынешним потрёпанным обличьем крупные серьги и сжимая их в кулаке.
- Чтоб я ещё раз… Скамп тебя побери, Ри, твоя даэдрова любовь к импровизациям тебя погубит, - бормотала она себе под нос, пытаясь одновременно развязать мешок и вернуть на место пояс с кинжалом. Получалось не очень хорошо, но Анарриэль честно старалась. В конце концов, ей пришлось остановиться и присесть на сменившую песок траву.
Развязав мешок, Ри облегчённо выдохнула – кожа нетча действительно пережила купание в заливе, и бывшая в мешке арфа ничуть не отсырела(и даже не пострадала от прочих перипетий) – равно как и лежавший рядом с ней свёрток из холстины, из-за чьего содержимого ей, собственно, и пришлось искупаться.
«Скорее, из-за моей страсти к дурацким авантюрам,» - ворчливо подумала эльфийка, пряча в мешок серьги и возвращая ножны с кинжалом на место: - «Ну кой скамп понёс меня к этим Теллвани?!»
Да, после возвращения к деятельности барда она некоторое время была «просто музыкантом» - пела в тавернах, по дорогам, иногда даже для знатных слушателей… Но дёрнуло же её что-то приехать в Морровинд и по самые уши вляпаться в местные интриги – одному из приближённых герцога Дрена понадобилось слегка тряхнуть репутацию лордов Теллвани. Ри соблазнилась даже не столько платой, сколько возможностью приключения – она уже начинала скучать по неприятностям. И скучала ровно до того момента, пока не оказалась в платье поверх рубахи и штанов, в чужом парике и стащенных туфлях посередь забитого стражей зала с свёрнутыми в трубочку письмами в рукаве. Потом были развесёлые «догонялки» со стражей Дома через три района Вивека – Ри даже туфли снять не успела, так и бежала, стуча каблуками, с мешком в зубах – а потом ещё и лихо сиганула через перила галереи в залив. Последствия удара о воду и бешеного забега, а так же близкого знакомства с зубастой морровиндской фауной ощущались до сих пор – стёртые ноги, растянутая лодыжка, отшибленные и ноющие бок и рёбра и следы зубов на левой икре. Но стража хотя бы её потеряла… Ненадолго – это Ри понимала, и потому спешно шла к дороге на Эбенгард, дрожа от холода и морщась от боли в ногах. Со стороны, как она надеялась, её можно было принять за бродяжку, или, по крайней мере, поиздержавшуюся в дороге путешественницу. Лицо, конечно, не спрячешь, но располосованное ухо она скрывала париком, так что по нему её опознать не могли…
«Так, прекратить нытьё и панику!» - одёрнула себя девушка: - «Доберёшься до Эбенгарда, сдашь бумажки, кому надо, получишь своё заслуженное золото, сядешь на корабль – и прощай, Вварденфел! И вообще, нельзя не признать, что это было весело,» - тут она усмехнулась и снова поёжилась: - «Хоть и мокро».
До дороги оказалось не так уж и далеко – правда, в тумане Ри едва не поприветствовала указатель до Эбенгарда собственным лбом. Девушка пошла по краю дороги, насвистывая под нос песенку, в которой в равной степени были намешаны хаджитские, босмерские, данмерские и нордские мотивы, и при всём при том она была бретонской, и пытаясь отстраниться от пробирающего до костей холода. Конечно, босмерам, чтобы заболеть, требуется приложить куда больше усилий, чем, допустим, имперцам, но насморк Ри вполне могла заработать – не говоря уж о том, что в мокрой одежде было просто неприятно ходить. Но стремление убраться как можно дальше от Вивека было сильнее.
Дорога в этот ранний час была пустынна, и потому Анарриэль была удивлена, услышав чьи-то одинокие шаги позади себя. Погоней это быть не могло - один человек, да ещё и не особо торопящийся... Девушка отошла на обочину и нервно пошевелила ушами, щурясь и вглядываясь в туман. Но человек всё равно вынырнул из него неожиданно – высокий («Ри, золотце, да для тебя все высокие,» - ядовито подумала эльфийка) бретонец в тёмной одежде средней потрёпанности и с накинутым на лицо капюшоном – так, что из густой тени виден был только острый подбородок с короткой щетиной и кончик носа – остальные черты лица только угадывались. Из капюшона спускался хвост тёмных волос с проблесками седины. На поясе у бретонца висели меч и кинжал, а движения выдавали в нём достаточно опытного воина. Ри удивлённо подняла брови и уши. Воистину, утренняя дорога на Эбенгард становилась оживлённым местом!

Отредактировано Anarriel (15.08.2012 10:23)

Человека, судя по всему, внезапное столкновение с эльфийкой на безлюдной (а так же безэльфной и беззверолюдной) дороге «обрадовало» столь же сильно, как и саму Ри – рот мужчины раздражённо искривился, а рука скользнула к рукояти меча быстрым движением, выдающим долгую практику в деле фехтования. Эльфийка нервно поджала уши, но бретонец, видимо, решил, что дал маху, и отпустил меч, даже опустил обе руки, развернув ладонями к девушке, словно демонстрируя, что атаковать не собирается. Анарриэль с недоуменным облегчением опустила уши, мысленно выдыхая и расправляя плечи. Похоже, убивать её этот «таинственный незнакомец» не собирался.
Но, когда возможность смертоубийства благополучно прошла, в туманном утреннем воздухе повисла неловкая пауза. Ри ёжилась от холода, пытаясь изобрести приличествующую случаю фразу, но подмоченное и подмёрзшее бардовское остроумие предпочитало хранить мрачное молчание. Бретонец тоже, видимо, о чём-то размышлял, блестящие из-под капюшона глаза плохо различимого цвета внимательно глядели на эльфийку сверху вниз, а на видимой части лица проступало выражение лёгкой сконфуженности. Ситуация выходила потрясающе нелепая. Ри так и подмывало сказать «Простите, сударь, но за мной гонится половина стражи района Теллвани, желаю вам удачи» - и припустить со всех ног в сторону Эбенгарда, но ноющие и уже ободранные ноги, а более того, сковавшее её при появлении этого странного человека чувство растерянности мешали претворить сиё благое решение в жизнь. Так что она стояла, нервно поджимая пальцы на ногах и шевеля носом (насморк явно подбирался всё ближе), и отстранённо отмечая мелкие детали внешности незнакомца – едва заметные морщинки в уголках рта, немного великоватая в плечах куртка, мозоли на ладонях, свидетельствующие о близком знакомстве с рукоятями мечей, но отсутствии такового с вёслами галеры, тетивой лука или струнами лютни. А пауза всё тянулась.
И тут мужчина заговорил:
- Доброе утро, - задумчивая пауза: - миледи. Прошу прощения, но вам не нужна помощь? – голос у него оказался довольно мягкий, не слишком высокий, но и не низкий, с лёгкой хрипотцой, которую можно было, впрочем, списать на сырую погоду. Ри слегка улыбнулась: не каждый день можно встретить на дороге путника, изъясняющегося с подобной вежливостью. Правда, «миледи» в устах бретонца выглядела насмешкой над лохматой и мокрой босоногой эльфийкой, но, видимо, Анарриэль угораздило нарваться на просто таки чудовищно вежливого прохожего.
«Интересно, а что он скажет, если я попрошу одолжить мне сапоги?» - промелькнуло в голове Ри. Девушка усмехнулась, на мгновение задумалась, разыграть ли перед незнакомцем «бедную служанку, идущую в город по поручению хозяина», отбросила эту стратегию, как рискующую вызвать слишком большое количество вопросов, и слегка наклонила голову в вежливом жесте:
- Благодарю вас за вашу любезность, милорд, но мне не требуется помощь. Однако, позвольте спросить, не направляетесь ли вы в Эбенгард? Я была бы рада пройти остаток пути в компании, – произнесла она самым вежливо-невинным и доброжелательным голосом, который могла выдать. Вышло сипловато, но вполне приемлемо. Правда, последний вопрос вызвал очередную ехидную мысль: «Нет, представляешь, он направляется в Альд'рун, а на дороге в Эбенгард оказался по чистой случайности!». Ри фыркнула, шмыгнула носом и неожиданно для себя добавила, взглянув в глаза незнакомцу:
- И нет ли у вас запасной пары сапог?
Глаза у бретонца были тёмные, с тусклой зеленцой. И наверняка с парочкой прячущихся в глубине скампов.

Не то у бретонца оказалось всё в порядке с чувством юмора, не то – некоторый перебор с галантностью, но он, слегка улыбнувшись, ответил наивежливейшим тоном, более подходящим какому-нибудь великосветскому сборищу, чем утреннему большаку:
- Обуви у меня нет, миледи, прошу меня извинить. Но я вижу, что вы совсем замёрзли. Возьмите: - с этими словами мужчина снял коротковатый ему плащ и вручил Ри. Уши эльфийки повисли параллельно земле, а в мозгу всплыло чьё-то ехидное «Настоящий рыцарь останется рыцарем в любой ситуации – хоть на приёме в камзоле, хоть на крыше дворца в одних подштанниках». Ну, рыцарь не рыцарь, а на аристократа в изгнании мужчина определённо походил, как внешностью, так и манерой разговора, особенно если учитывать его принадлежность к бретонцам, у которых даже любимая народная поговорка звучит как «Найди свой холм и стань королём». Этот, видимо, своего холма не нашёл, вот и пошёл по большаку с мечом, плащи встречным эльфийкам раздаривать. Ри хмыкнула, по самый нос заматываясь в предложенный плащ, и уже собиралась поблагодарить собеседника, но тот, видимо, решил добавить к их диалогу ещё немного любезностей со своей стороны:
- Да, я действительно направляюсь в Эбенгард, миледи, могу составить вам компанию, - доброжелательным тоном произнёс мужчина и добавил: - И можно ли узнать ваше имя?
Ри растерянно опустила уши - последний вопрос «аристократа в изгнании» застал её врасплох. Представляться настоящим именем ей,особенно в свете последних событий, не слишком-то хотелось. Вдруг бретонец что-то да слышал про некую эльфийскую бардессу весьма авантюрных наклонностей, а то и был каким-то образом задет её действиями… «Ага. А ещё мамонты полетят, великаны оденут розовые юбочки, а канцлер Окато обвинит в этом меня,» - мысленно прервала свои параноидальные измышления девушка: - «Отставить поиски костей в устрицах, «миледи». Вряд ли этот «рыцарь морровиндских холмов» знает о твоём существовании… а даже если и знает, что с того?» - мысленно махнула рукой эльфийка, хмыкнув себе под нос, пришла к окончательному решению по поводу представления и как могла изящно поклонилась – реверанс, увы, без хотя бы самой завалящей юбки не произвёл бы должного впечатления:
- Анарриэль Солнцецвет, странствующий бард, к вашим услугам, милорд. Премного благодарна вам за вашу любезность. Но, позвольте узнать, с кем же я имею честь разговаривать? – эльфийка чуть склонила голову набок, с лёгкой улыбкой глядя на собеседника, но тот смотрел на что-то поверх её головы. Девушка, несколько обескураженная, развернулась… и досадливо поморщилась.
Нет, Ри не страдала особой брезгливостью или слабостью нервов, и не стала истерично визжать и падать в обморок при виде фуражира квама – однако и ничего приятного в подобной встрече на дороге не было. В отличие от рабочих квама, атаковавших лишь тех, кто потревожил их гнездо, фуражиры нападали практически на всё, что двигалось («а что не двигалось, двигали и нападали» - с мрачным сарказмом подумала Ри), и обладали неприятной привычкой высоко и шустро прыгать, внушительными челюстями, очаровательной внешностью личинки-переростка и потрясающим (нервной дрожью) запахом. Невысокой девушке подобная зверюшка вполне могла вцепиться в нос – что девушку, разумеется, ни капельки не вдохновляло.
- О Морровинд, ты шутка богов, - пробормотала Ри, кладя руку на рукоять «Змеиного языка»: - Глумливая какая-то шутка. Недобрая.
«Или у богов был затяжной запой, а Вварденфел они творили с похмелья, » - мелькнуло у неё в голове: - «Или это шутка с оттенком мрачного цинизма. Или у них было странное чувство юмора. Или мне не стоит устраивать мысленную полемику с собой».
Впрочем, внезапно эльфийке пришла в голову светлая идея по поводу того, как разойтись с внезапным «прерывателем» её знакомства с чудовищно вежливым человеком вполне полюбовно. Правда, она не была уверена, что этот фокус пройдёт так, как должно, но, в крайнем случае, как «последний довод королей», оставался кинжал – ну, или длинный меч её спутника, наверняка знавшего, что и как следует делать с фуражирами квама, рыбами-убийцами, скелетами, разбойниками и воинами любой степени бронированности. «Просто мечта юной одинокой девы,» - ехидно подумала Ри и пошла навстречу прыгающему фуражиру.
«Цивилизованные граждане» Империи считали босмер варварами и дикарями, едва ли не дикими зверьми, живущими в лесу. И презирали, естественно. Но к презрению их иногда примешивался полуосознанный страх – страх перед жуткой старой легендой, отражением которой мог стать любой, даже самый милый и безобидный лесной эльф. Страх перед Дикой Охотой. В одном люди были правы – в каждом и в каждой из «детей леса» скрывался дикий зверь. Голодное чудовище, жаждущее крови, в минуту ярости превращающее миролюбивых и беззлобных босмер в жестоких безумцев. Свирепость, имени которой не существует. Гнев леса.
Об этом знали не столь уж многие, а помнили и того меньше. И ещё почти никто не вспоминал, что у гнева леса была и оборотная сторона – его благословение…»
Обо всём этом Анарриэль отстранённо размышляла, шлёпая босыми пятками по камням и глядя на подползающего квама. Звери никогда не нападают просто так – они ищут пропитание, защищают жизнь или территорию, но они не атакуют из зависти, жестокости или мести. И с ними, порой, гораздо легче договориться, чем с людьми… если знать, как.
Шаги эльфийки стали мягче и тише, движения – спокойнее и сдержаннее, она почти кралась по дороге. Фуражир высоко подпрыгнул и замер, свернувшись на камнях.
« - Мы не причиним тебе вреда и не отберём у тебя еду, но мы – неподходящая для тебя добыча. Иди своим путём и позволь нам идти своим. Я не хочу драться». – это была не телепатия, но что-то близкое – древний дар, позволяющий босмерам понимать диких животных и договариваться с ними. На какое-то мгновение девушка коснулась сознания маленького фуражира – не злобного, но хищного сознания существа, ищущего еду для своего гнезда.
Но Ри не была друидом, связанным с природой тесными узами, не была она и следопытом, говорящим с лесом на «ты» - а была она бардом с некоторыми познаниями в магии природы и давно забытыми валенвудскими корнями. И потому у неё возникали здравые сомнения, что остановившийся квама не подпрыгнет сейчас, вцепившись в неё челюстями.

Отредактировано Anarriel (21.08.2012 06:18)

Здравые сомнения оказались неоправданными – фокус удался. Квама поддался «дипломатической ноте» и ускакал прочь с энергией сжатой двемерской пружины, заставив девушку победно улыбнуться. Неслышно подошедший к Ри бретонец задумчиво покачал головой, вкладывая в ножны меч, и повернулся к эльфийке:
- Впечатляет, миледи. Я думал, барды завораживают музыкой, - под тенью капюшона расцвела чуть шутливая улыбка: - Продолжим разговор по дороге? А то, я думаю, мы и до полудня можем так простоять, - в голосе мужчины слышались нотки мягкой иронии. Ри невольно улыбнулась в ответ.
Андрис, вот как его звали. Андрис Эрестер. Ей это имя показалось знакомым. Точнее, фамилия. Вполне аристократическая бретонская фамилия, но где-то же она её слышала... Эрестер, Эрестер… Да, точно. Ри в то время только приехала в Вэйрест – и успела услышать ползшие по городу сплетни о сгоревшем доме старого благородного рода. Мрачные сплетни – многие (шёпотом и с оглядкой на дверь, правда) рассказывали, что, дескать, поместье не само собой сгорело, да и странно, что никто спастись не смог. Девушка хмуро пошевелила ушами. Возможно, это был однофамилец, или какой-то дальний родич погибших Эрестеров. В любом случае, напоминать ему об этом было бессмысленно и невежливо, и о своих предположениях она промолчала:
- Разумеется, милорд, вы правы. Лучше двигаться, пока наши ноги не пустили корни, - вежливо улыбнулась Анарриэль, делая вид, что пропустила мимо ушей замечание о «завораживании», и задумчиво огляделась по сторонам.
Туман уже почти рассеялся, и восходящее солнце, окрасившее воды залива свежей кровью и разогнавшее звёзды на небосклоне, стало видимым. Зловещая красота рассвета, подчёркнутая серебристыми облаками, завораживала, и Ри стоило больших усилий отвести взгляд. Впереди уже угадывались очертания портовой крепости, и даже можно было услышать шум из гавани – вечную аритмичную смесь грохота, плеска волн, криков чаек и людей, стука ног, громыхания и треска. Скоро они придут в Эбенгард. Ри шмыгнула носом, отгоняя подползающий насморк, и пошла по дороге рядом с бретонцем.
Шёл Андрис, кстати, явно стараясь производить как можно меньше шума – чему, правда, мешали слегка похлюпывающие при ходьбе сапоги. «Интересно… похоже, и сей благородный рыцарь сумел где-то искупаться», - отметила про себя Ри. Хотя, она вынуждена была признать, на рыцаря мужчина походил… очень слабо. Рыцари, в большинстве своём, не обладают столь худощавым (хоть и не тощим) телосложением, не двигаются, как охотящиеся коты, не ходят с наброшенным на лицо капюшоном, и не хлюпают дырявыми сапогами. Это, скорее, характерно для вольных наёмников и прочих весьма тёмных личностей. «Ох, странный вы человек, сэра Андрис. Но я вам об этом не скажу, нет. Я ведь тоже не самая обычная… путешественница».
Ри задумчиво улыбнулась, глядя на небо – бледно-синее, уже перецветающее в голубизну. Было уже не так холодно, солнце вставало всё выше, а камни под босыми ногами почти не причиняли неприятных ощущений. Где-то в бездонной синеве парила птица – какая, с земли было не различить. Жизнь неумолимо налаживалась.
Девушка задумчиво покусала нижнюю губу, привычно проведя языком по выщербленному клыку, покосилась на спутника. Решила, что возражать он не будет, и вполголоса запела вспомнившуюся ей вдруг песню:
- Если пылью на лицах
Рисунок неясный
Вновь рисует дорога
Дрожащей рукой,
Значит, близится миг,
значит, друг мой прекрасный,
Я пришёл ненадолго
За вашей душой,
Я пришёл ненадо-олго
За вашей душой! - Голос эльфийки постепенно становился громче, следуя быстрому ритму песни. Конечно, пение привлекало нежелательное внимание к парочке путешественников, но Ри было на это как-то плевать. Душа её пела, и забирать её никто не собирался – вот девушка и подпевала, как могла, несмотря на чуть хрипловатый от ночных приключений голос:
- Той, что твёрже металла,
Что цвела и пылала,
Что сомнений не знала
И летела вперёд,
Что, смеясь, пробежала
Кромкой лезвий кинжалов,
Что без страха смешала
В тигле пламень и лёд, - Ри прищёлкнула пальцами, пропев последнюю строчку ещё раз, и покосилась на Андриса. Чем-то герой песни, искавший чужие души, походил на этого бретонца… чем-то походил. Ощущение было ничем не оправданным, но стойким. Эльфийка лишь тряхнула головой, выкидывая его из головы.
- Я полдня вас искал
По долинам Вайтрана,
Я полночи не спал,
Проклиная луну,
Я метался и звал,
Чтобы утром туманным
Принести вашу душу
В ладонях тому,
Чья улыбка плясала
В серы жёлтых кристаллах,
И звенела в цимбалы
Легковерных сердец.
Призрак в пламени алом,
В зле великом и малом,
Вашу душу в подарок
Пожелал мой Отец…

Когда Ри закончила песню, бретонец, сперва покосившийся на неё с выражением обывателя, на голову которого свалился пьяный до бессознательного состояния маг в нежно-розовой мантии, но где-то с середины второго куплета начавший улыбаться, слегка похлопал ладонью о ладонь – негромко, но без насмешливого выражения на лице. И без того радужное настроение эльфийки немедленно попыталось воспарить к облакам и сшибить парочку скальных наездников. «Барды,» - с рассеянным ехидством подумала она: - «Не будь мы столь корыстны, мы бы просили в качестве платы за песни одни только улыбки и помирали бы от голода. Хотя улыбки – это единственная ценная плата за выступление, пожалуй. Даже если это всего одна улыбка, и принадлежит она зловещего вида воину с манерами рыцаря в изгнании, по иронии судьбы оказавшемуся с тобой на одной дороге».
- У вас прекрасный голос, миледи. Поёте вы очень хорошо, - негромко произнёс Андрис, улыбаясь. Хорошее настроение эльфийки радостно зачирикало и стало ещё лучше. Ри стоило больших трудов удержать расползающуюся по лицу улыбку от превращения из просто «вежливой» в «идиотически-счастливую»:
- Благодарю вас за столь лестное мнение, милорд, - произнесла она, отвешивая картинный, нарочито сценический поклон. На ходу, босиком и в плаще с чужого плеча зрелище вышло, должно быть, презабавнейшее, и Ри тихонько хихикнула себе под нос. Вообще, они наверняка выглядели весьма комичной парочкой – все эти «милорды» и «миледи» и изысканная придворная вежливость в потрёпанных костюмах и декорациях «дорога к морскому порту». Воистину, боги нынче решили вдоволь насмеяться, вот и поставили для себя маленькую комедию на подмостках Нирна.
«Надеюсь, они учтут моё желание выбраться с острова и полное нежелание верить в их вмешательство?» - подумала Ри, и снова покосилась на спутника. Господин Эрестер изволил о чём-то глубоко задуматься, но о лежащие на дороге камушки пока ещё не спотыкался – видимо, задумчивость была не слишком глубокой. Девушка тихонько хихикнула себе под нос.
«Эй, сэра Эрестер, а что вы за птица? Наследник умершего рода, ищущий мести? Рыцарь бездорожья, простой наёмник с образованием аристократа? Такой же, как я, лихой авантюрист и перекати-поле?
Нет, вы не бард, это я могу сказать сразу. В вас нет той безумной жилки, которая заставляет «воинов пера и лютни» искать приключений на свою бедовую головушку, не прекращая распевать песни – но я могу сказать, что вы знаете толк в передрягах… И сейчас как раз попали в очередную?
Вы не следопыт, иначе вас бы не удивило, как я отогнала фуражира. Но опытный, опытный ходок, явно бывавший уже и в Морровинде, и… в других провинциях?
Слишком много предположений. Не человек, а знак вопроса какой-то. Но не маг, нет. В этом я уверена. Приходилось… встречать магов.
Эй, Крыска, признайся честно, а в тебе с первого взгляда заподозришь мага?»
Ри вздохнула, признавая, что её рассуждения о роде занятий спутника становятся весьма шаткими. И очередной вопрос Андриса застал её врасплох:
- Вы много путешествовали, миледи?
Неожжиданный вопрос, очччень неожжжжиданный. Хотя… нет, вполне логичный, для нормальной, человеческой логики. Увы, Ри порой искренне не понимала, как люди этой самой логикой думают. Но вот вопрос… вроде бы простой, но как на такой ответишь? Простым перечислением провинций и мест? Односложным «приходилось»?
Можно проехать Вэйрест по главным улицам верхом, можно пройти пешком, а можно пробежать его ночью по крышам домов – и ты увидишь три разных города. Можно взойти на Глотку Мира по знаменитым Семи Тысячам Шагов, а можно вскарабкаться по склону, срываясь и обдирая руки. Семь Тысяч Ри честно прошла до половины, а потом сбежала вниз от здоровенного, очень злого и голодного тролля, зато Вэйрест исходила вдоль и поперёк – и, даже уезжая, не была уверена, что увидела всё. Девушка задумчиво покусала нижнюю губу, обдумывая ответ:
- Зависит от того, что вы подразумеваете под словом «путешествие», милорд. Для кого-то переезд из города в город – огромное событие, а кто-то регулярно плавает на острова Саммерсет. На них я, кстати, ещё не побывала. На Акавире, у слоадов и маормеров тоже. И на Атморе с Йокудой. Ах да, и на архипелаге Андоран я не была. И во многих других странах тоже. И очень сильно сомневаюсь, что узнала хотя бы пятую часть Тамриэля, - Ри пожала плечами: - Но я много ездила, если вы об этом. А так же ходила, бегала, хромала, тряслась в повозке, плавала на лодках и кораблях, пару раз даже телепортировалась… один из них головой в сугроб близ Коллегии Винтерхолда, - она усмехнулась, вспоминая эту «телепортацию», покачала головой и посмотрела на Андриса: - Я не могу сказать, что многое видела, потому что не заметила, я думаю, ещё больше. Но, в конце концов, моё ремесло состоит более в том, чтобы говорить и слушать, - девушка с улыбкой развела руками: - Прошу извинить за многословие, милорд. Я бард и не могу иначе… И моё бардовское любопытство, увы, не сможет удержаться, дабы не спросить, много ли путешествовали вы? Надеюсь, этот вопрос не будет вам неприятен? – Ри с любопытством склонила голову набок, глядя на спутника.
Впереди уже виднелся город, серые стены из крепкого приморского гранита чётко выделялись на бледно-голубом фоне неба. Сапфирное море в золотых солнечных бликах пело, предвещая спокойный день, медовый утренний свет золотил выветренный камень и панцири застывших у ворот часовых. «Эбеновое Сердце» в час утра не было ни тёмным, ни жутким – шум работы в гавани служил лишь фоном для серого спокойствия каменных стен. Эльфийка оценила красоту момента в сочетании со своим радостным «утренним» настроением, жизнеутверждающе чихнула… и тут её порхающий где-то под звёздами настрой ударился об одну из лун и стремительно полетел вниз.
У ворот стоял небольшой хвост из разномастной публики, ожидающей возможности пройти в город, но это было ещё самой маленькой из неприятностей. Ко входу в город подошли два воина в причудливых панцирях Теллвани, сопровождающие высокого тёмного эльфа в богатой мантии. Стражники у ворот, в серебристых доспехах Имперского Легиона, явно не были рады такому стечению обстоятельств, и между двумя парами вооружённых мужчин завязалась оживлённая, искрящая взаимной нелюбовью дискуссия.
Ри как никогда ярко ощутила себя жирной, сочной мышью, из-за которой подрались два кота.
«Что-то мне подсказывает, что не цены на флин и не новые налоги они там обсуждают,» - с мрачной иронией подумала она, останавливаясь: - «Надеяться разве что, что не сойду я за жирную мышь, разве что за крысёнка помоечного?»
«Мышь или крыса, эти котяры всё равно уже навострили уши – разве что прошмыгнуть, пока они дерутся,» - констатировал внутренний «голос для плохих ситуаций». Ри передёрнула ушами:
«Думается мне, прошмыгивать-то лучше не мышкой, а другим зверем. Не притвориться ли мне, скажем, птичкой?»
«А ты сможешь петь достаточно убедительно, Крыска?» - с ехидцей поинтересовался «голос для плохих ситуаций». Девушка нервно хихикнула, набрасывая на голову плащ так, что он скрыл уши и верхнюю часть лица, стянула с плеча мешок, старательно замоталась в плащ и повесила поклажу сверху. Теперь она напоминала диковинную закуклившуюся гусеницу на длинных ногах, но острые топорщащиеся ушки, большие глаза, ножны с кинжалом и толстая коса скрылись, позволяя при не слишком большом внимании и не шибко остром зрении принять эльфийку за тощую и мелкую человеческую девчонку – а то и мальчишку, если совсем повезёт.
Магию Ри применять опасалась, в основном из-за теллванийского чародея, которого она, кажется, мельком видела в Вивеке, и который являл собой главный непредсказуемый элемент предстоящей импровизации. Вторым непредсказуемым элементом была сама эльфийка, точнее, её дурацкая страсть к выкидыванию всевозможных фокусов в неподходящие для этого моменты, ну а третий в данный момент топтался рядом на дороге, и от его решения во многом зависело, пройдёт ли всё так, как хотелось того Ри – то есть без неприятных сюрпризов.
Напоследок девушка посмотрела на свои ноги и возвела искреннюю благодарность липкому илу у берегов Эбенгарда, выпачкавшему её ступни до состояния, приличествующего настоящему бродяжке, и заодно надёжно замазавшему приметную татуировку на ноге, за которую эльфийка, помнится, успела обругать себя раз сто. Но, увы, глупость, однажды сделанная, неизлечима.
Вооружившись этой самокритичной мыслью, Ри повернулась к Андрису и тихо проговорила:
- Милорд, разрешите попросить вас о помощи. Дело в том, что я бы предпочла не входить в город в виде эльфийской бардессы, в присутствии сих господ, - она кивнула в сторону Теллвани: - В особенности. Но вот на слугу или ребёнка, замотанного в плащ и сопровождающего другого человека, обратят значительно меньше внимания, и вместе с этим уменьшится число… возможных неприятных последствий, - она вздохнула и поморщилась: - Я понимаю, всё это звучит очень подозрительно, но я обещаю, что всё объясню, как только мы окажемся в городе и в месте, где можно будет спокойно поговорить, - Ри нервно улыбнулась: - Да, а теперь это стало звучать ещё подозрительнее. Но вы простите мне всё это маленькое представление и не откажетесь чуть-чуть подыграть? – и она улыбнулась так очаровательно, как только могла. Эльфийка старалась. Честно.

Ри была готова аплодировать Андрису стоя и закидать его цветами, но цветов у неё под рукой не было, а бурным аплодисментам мешали другие «зрители» сего представления – прежде всего, теллванийский маг, настороженно посмотревший на девушку, но промолчавший. Господин Эрестер же с блеском отвлёк основную часть внимания на себя, причём отвлёк так, что все вопросы, только что не даэдрическими письменами высеченные на лицах у стражников, истаяли весенним снежком, и их сочли за благо побыстрее пропустить в город. Правда, один из стражников, глядя в спину шествующего с достоинством принца в изгнании бретонца, вполголоса проворчал:
- Совсем эти благородные охамели… - но сей сентенцией противодействие законных властей входящим в город авантюристам и ограничилось. Ри могла лишь посочувствовать бедным законным властям. Попасть под высокомерие господина Эрестера сразу после напряженного общения с Теллвани ей бы тоже было нерадостно. Но, в конце концов, обошлось без попадания. «Кстати, сей «господин Эрестер» становится всё более и более интересным персонажем», - подумала девушка, проскальзывая в ворота вслед за бретонцем и с неудовольствием ощущая под ногами скользкую городскую брусчатку: - «Мы ведь уже пришли к выводу, что он не бард, верно? А тут вдруг такая сцена, что зал лежит, не вставая… Лгун вы, сэра Андрис, блестящий, первостатейный просто… интересно,  настоящее ли имя вы назвали? Мда-а…  курьером вы развозили явно не горячие пирожки и не свежие газеты… это если принять версию о «курьере» за чистую монету» - она задумчиво усмехнулась, скашивая глаза на снявшего капюшон бретонца. Выглядел Андрис, следовало отдать ему должное, довольно эффектно – у него было красивое, но отнюдь не слащавое лицо из тех, что называют «породистыми» - чётко очерченное, с хищным носом и твёрдым подбородком, правда, приобретшее несколько разбойничий вид из-за щетины, узкого шрама от брови до челюсти и впалых щёк. Облик бретонца в целом подходил этакому «рыцарю межей и холмов», если бы в нём не было толики какой-то нутряной жути. Эльфийка просто таки спиной чувствовала, что в бою от этого человека следует бежать очень и очень быстро, призывая на помощь всех богов и принцев даэдра, каких вспомнишь – и то не факт, что сумеешь убежать.
«Как замечательно, что бежать мне пока не нужно», - оптимистично подумала девушка и вполголоса проговорила спутнику, повернувшись к нему:
- Это было неподражаемо, милорд. Я перед вами в огромном долгу, - впереди показалась площадь перед доками, где в лучах утреннего солнца прихотливо выгибал шею имперский дракон. Эльфийка довольно сощурилась, вздохнула и тут же сморщила нос – романтика и морской воздух в порту Эбенгарда, безусловно, присутствовали, но их запах перебивала классическая, извечная рыба-не-первой-свежести. А так же прочие очаровательные запахи, которые бардесса затруднялась идентифицировать своим измученным насморком носом и потому ограничилась краткой мысленной характеристикой «неизвестная гадость».
Впрочем, помимо запаха, в порту присутствовали и положительные стороны – такие, как обилие парусов различных цветов и оттенков, принадлежащих как утлым рыбачьим судёнышкам, так и парочке боевых галер, и пёстрым торговым судам. Гавань Эбенгарда была не самой большой, но ещё несколько кораблей, стоящих на якоре, виднелись невдалеке. Словом, уплыть отсюда на материк смогли бы не только эльфийка и бретонец, но и парочка небольших наёмничьих отрядов.
«Мда, только вот есть дела, которые стоило бы уладить перед отплытием», - подумала Ри, разглядывая портовое великолепие: - «Корабль найти, например. Или довести до ума то, зачем я сюда, собственно, так торопилась – то бишь, сдать честно украденное заказавшему, получить деньги и сделать вид, что я в жизни ничего чужого не брала… только одалживала ненадолго», - она чуть хитровато улыбнулась, поворачиваясь к стоящему рядом Андрису. С одной стороны, Ри не отказалась бы подольше пообщаться с этим странным человеком (в конце концов, далеко не каждый встречный в Морровинде может предложить босой незнакомке плащ вместо ругани), но с другой стороны, ей совсем не улыбалось тащить его на встречу, которая, по идее, должна была быть законспирированной по самые уши. Так что эльфийка решила предложить спутнику компромиссный вариант… и понадеяться, что он не настолько торопится, чтобы сбегать из Эбенгарда первым же кораблём:
- К сожалению, меня ждут некоторые… дела, - Ри слегка замялась, подыскивая подходящую характеристику этим «делам», но так и не нашла, ограничившись многозначительной паузой: - и мне придётся ненадолго вас покинуть, но, если у вас возникнет желание продолжить знакомство, давайте встретимся через час в «Шести Рыбах», - эльфийка махнула головой в сторону, где располагалось единственное в Эбенгарде «заведение культуры и отдыха», сиречь, забегаловка с ядрёной суджаммой и хриплыми матросами в качестве музыкального оформления: - это единственная таверна в крепости, мимо не пройдёте. К тому же я задолжала вам некоторые объяснения… Да и не только объяснения, если уж на то пошло. Ещё раз благодарю вас, а сейчас - позвольте откланяться, - с этими словами она быстро направилась к ближайшему переулку, ведущему из гавани вглубь крепости. Точнее, настолько быстро, насколько позволяли внезапно вспомнившие о том, что они стёрлись и устали, ноги. Оказавшись в переулке, Ри тихо скрипнула зубами, прислонившись к стене, и подняла сначала одну ступню, затем вторую. Порезы, лопнувшие и целые мозоли на них имелись в немалом количестве, а лодыжку в месте укуса «милой морровиндской рыбки» как-то нехорошо подёргивало. Эльфийка передёрнула ушами и несколькими жестами-словами заставила мелкие ссадины затянуться, а след от зубов – превратиться в бледный рубец, который легко пройдёт и сам собой. Идти сразу стало легче, да и настроение приподнялось – Ри даже стала слегка приплясывать на ходу, вспоминая когда-то слышанную мелодию и рассеянно глядя на идиллически голубеющее над головой небо.
Вскоре за рассеянность пришлось расплатиться – очередной попавшийся на дороге булыжник оказался ещё более выступающим, чем его собратья, и незадачливая бардесса, сделав красивую «ласточку», полетела на встречу с землёй. Каким-то неведомым истории образом Ри удалось извернуться и не расквасить нос, но в отшибленном месте чуть пониже поясницы тоже было мало приятного. Скрипя зубами и мысленно нелицеприятно отзываясь о своём таланте к нахождению проблем на ровном месте, Ри встала, потирая копчик и нервно оглядывая свои одёжки. К счастью, испортить их ещё больше уже было невозможно, и эльфийка только головой печально покачала.
Переулок был практически безжизненным – ни нищих, ни стражников, ни полыхающих жаждой мести Теллвани, ни очередных таинственных незнакомцев… только кошка, сидящая на груде каких-то мешков с видом если не королевы, то герцогини. Кошку следовало бы произносить с заглавной буквы – ибо была то всем кошкам Кошка, с роскошным серебристым мехом в чёрных мраморных разводах, длиннющими усами и янтарными глазами, исполненными воистину королевского презрения. В декорациях обшарпанного переулка она была уместна не больше, чем принцесса крови в бедняцкой ночлежке… впрочем, Ри не была уверена, что Кошка была Кошкой, а не, скажем, Котом, а проверить этот факт старым и бесцеремонным способом, распространённым среди школяров Коллегии Бардов (способ был варварский, но верный, и носил название «если побежал, то кот, если побежала, то кошка») ей как-то не хватало наглости. Таких Кошек не хватают за бока. Так что эльфийка (остро ощущая себя не самой умной женщиной в Тамриэле) вежливо кивнула презрительному созданию и наикуртуазнейшим тоном произнесла:
- Прошу прощения, если потревожила вас своим присутствием и произведённым шумом – поверьте, я не имела в виду оскорбить вас, - к её удивлению, Кошка, встопорщив усы, совсем по-человечески кивнула, соскочила с мешков, снисходительно потёрлась о ноги девушки и исчезла в какой-то щели.
«Или я ударилась ещё и головой, или в Эбенгарде откуда-то взялись альфик», - растерянно подумала Ри. Тряхнула головой, предпочтя временно выбросить этот сложный вопрос из головы, и отправилась дальше.
Лавок, лавочек и лавчонок в Эбенгарде было значительно меньше, чем в прочих городах Вварденфелла – мешало и ограниченное место в крепости, и лапа Восточно-Имперской компании, наложенная на торговлю в ней. Но особо предприимчивые дельцы, соблазнённые портовыми перспективами, проникали и сюда. Портной, к месту обитания и торговли которого подошла Ри, был как раз одним из таких вот ловких ребят, договорившихся с Компанией и вовсю пользующихся открывшимися выгодами. Этот отличался ещё и тем, что порой принимал заказы от самого герцога Дрена и его приближённых… и не только в отношении одежды.
Сидящий за прилавком данмер посмотрел на Ри с подозрительно напоминающим кошачье презрением. «Ну да, в Морровинде принцип «встречают по одёжке» доведён до абсурда», - закатила глаза эльфийка, постаралась выдать как можно более вежливую улыбку и произнесла заранее заготовленную фразу:
- Вам заказывали коричневую* парадную мантию. Меня послали, чтобы отменить заказ.
Лицо данмера мгновенно сменило выражение с презрительного на  «ничего не знаю, ничего не вижу, ничего никому не скажу», и он подчёркнуто-пренебрежительно бросил сквозь зубы:
- Вас ждут на втором этаже, - после чего вернулся к выражению презрения. Ри шустро направилась к полускрытой шпалерой лестнице, видимо, ведущей в комнаты владельца лавки. Уже отдёргивая шпалеру, она наполовину обернулась – и заметила, что под прилавком рука данмера лежит на заряженном арбалете.
«Мда, весёлую жизнь ему обеспечили», - мрачно подумала эльфийка, поднимаясь по лестнице, и даже слегка посочувствовала торговцу. Сочувствие только усилилось, когда она увидела, кто сидит в комнате с зашторенными окнами на втором этаже.
Огненно-рыжая, рослая женщина с фигурой, достойной статуи Дибеллы, при виде вошедшей в комнату эльфийки вскочила с дивана, как будто на неё вылили чан холодной воды. Судя по тому, что её красивое лицо скривилось, как от разом съеденного лимона, она этой встрече тоже не была рада.
- Привет, Джейра, - обречённо сказала Ри, готовясь к буре.
Госпожа Джейра Огненный Голос была всегда, как бы это сказать, несколько бесцеремонна. Прекрасная менестрель, как уже успела узнать сталкивавшаяся с нею пару раз эльфийка, могла при желании выражаться не хуже портового грузчика (хотя чаще всего предпочитала стиль академического лектора), а голос у неё был не только красивый, но и достойный её нордских предков. От речей Джейры дрожали стены, дребезжали окна и случались сердечные приступы. Неудивительно, что Анарриэль захотелось срочно оказаться как можно дальше отсюда. Желательно – на Акавире.
Буря не замедлила грянуть: Ри узнала много нового о своих предках, методах работы, конспиративных способностях, воспитании, аккуратности и стиле одежды. Ладно, насчёт одежды и грязных босых ног Джейра была справедлива. Эльфийка улучила минутку, когда «ария» нордской «коллеги» ненадолго прервалась, и сочла нужным вставить свою реплику, полную абсолютно искреннего удивления:
- Всё это, конечно, замечательно, но я не понимаю, какое отношение ко всему этому имеешь ты?
Джейра поперхнулась заготовленной второй частью речи. Ри мысленно поздравила себя с частичной победой, а заодно позволила себе усомниться в благоразумии нанимателя. Послать одного барда договориться с другим – блестящая идея… если вы желаете получить два свежих трупа.
- Меня прислали за письмом, - пробурчала наконец нордка (эльфийка буквально услышала зубовный скрежет, с которым женщина перемалывала всё невысказанное – милая мизантропия Джейры с трудом позволяла ей разговаривать с коллегами-бардами хоть сколько-нибудь доброжелательно). Девушка заинтересованно подняла уши, прошлёпав к стоящему в углу стулу и усевшись на него с ногами:
- Прекрасная идея. За каким, позволь уточнить? – очаровательно, как могла, улыбнулась она, глядя на хмурую собеседницу. «Отыгрывать фарс – так до победного конца». Та выразительно и очень мрачно посмотрела на эльфику, но Ри наивно захлопала глазами, притворяясь полным веником. Джейра фыркнула:
- Хочешь сказать, ты явилась с пустыми руками?
- Нет, почему же, - Ри улыбнулась ещё безобиднее: - У меня есть арфа.
По лицу рыжей можно было сделать вывод, что сейчас кого-то задушат струнами. Эльфийка непроизвольно откинулась на спинку стула, пытаясь отодвинуться от недоброжелательной собеседницы… и как-то подозрительно завалилась назад.
- Ой, - пискнула Ри, когда неустойчивая мебель, не вынесшая столь варварского обращения с собой, полетела на пол, об который и ударилась с жутким грохотом. Девушка, вопреки всем законам мироздания, осталась висеть в воздухе, более того, что-то или кто-то, судя по ощущениям, держал её за шиворот, как нашкодившего котёнка. Увы, в отличие от кошачьей шкуры, воротник рубашки частью эльфийки не был и попытался выступить в качестве гарроты. Лицо созерцавшей эту картину Джейры выражало крайнюю степень неодобрения:
- И зачем вы это сделали? – холодно осведомилась нордка, судя по всему, явно не у Ри – стала бы она обращаться к ней на «вы», как же!  «И кто же это… такой добрый… интересно?» - отрывисто подумала эльфийка, сражаясь с воротником и пытаясь не задохнуться. За её спиной раздался тихий смешок.
- Согласитесь, Джейра, было бы несколько невежливо позволить нашей гостье познакомиться с не самыми чистыми полами Тамриэля, - от голоса, явно мужского, пусть и довольно высокого, по спине девушки промаршировала орда маленьких грязекрабов. Бывают, знаете ли, такие голоса, вроде бы приятные – но, единожды услышав их, хочется сбежать куда подальше. Этот был как раз из подобных, и его обладателю Ри не доверила не то чтобы собственной шкуры, но даже мышиного хвостика. Тем не менее, её крепко держали за шкирку – в прямом и переносном смысле. Всё же наниматель оказался не так глуп, чтобы посылать к одному барду другого… без должного сопровождения.
Эльфийку ощутимо встряхнули, но затем довольно аккуратно вернули  на землю. Ри немедленно принялась растирать протестующую против столь варварского обращения шею, и повернулась к «вежливому» незнакомцу (сегодня ей что-то подозрительно везло на вежливых людей). «Интересно, как я его не заметила?» - запоздало мелькнуло в голове.
Незнакомец оказался, действительно, не из тех, кого можно проглядеть, спутав ненароком с предметом мебели. Во-первых, он принадлежал к тому подавляющему большинству людей, на которых низенькая эльфийка обречена была смотреть, запрокинув голову (хоть и не блистал при этом внушительным телосложением). Во-вторых, лицо его – почти неестественно бледное, с оттенком какой-то хищной изысканности, но при этом – определённо человеческое – уж точно не было незаметным. К этому стоило добавить довольно длинные волосы пепельно-серого оттенка, заплетённые в переброшенную через плечо косу, бледно-жёлтые внимательные глаза, не самую пышную, но определённо дорогую одежду, и лёгкую, тягуче-ленивую презрительность в движениях и выражении лица. Ах да, и не следовало забывать окутавшую человека ауру совершенно ясно ощущаемой магии – причём магии, на вкус Ри, не самой приятной. Итак, диагноз был совершенно ясен.
«Вот только из каких эльсвейрских песков они выкопали дерини?» - мрачно вопросила у самой себя девушка, наблюдая, как «вежливый» маг вертит в руках свёрток, явно вытащенный из её заплечного мешка – «Да ещё, гм, такого дерини».
Мужчина, словно и не замечая её, между тем продолжил, обращаясь к спутнице:
- К тому же вы к ней несправедливы – со своим заданием она прекрасно справилась, - свёрток отправился за отворот рукава камзола, на что Джейра скривилась с видимым неудовольствием. Ри испытала настоятельную потребность напомнить о своём существовании – умением превращать собеседника в предмет обстановки маг до отвращения напомнил ей недоброй памяти наставницу:
- Сударь, вам не кажется, что рыться в чужих вещах тоже… несколько невежливо? – с нарочито грубоватой иронией поинтересовалась она, скрещивая руки на груди и глядя на дерини снизу вверх. Тот, словно только заметив пойманную им за воротник эльфийку, повернулся к ней и парировал с ядовитой усмешкой:
- Сударыня, а вам, в свою очередь, не кажется, что ваши претензии… несколько нерациональны? – ответить на это Ри не успела.
- Очень смешно. Это то, за чем мы пришли? – холодно прервала вежливые препирательства нордка, кивая на спрятанные дерини письма.
- По всей видимости, да…, - развел руками тот и слегка поклонился эльфийке: - Благодарю за неоценимую помощь, миледи, - маг совершенно позерским жестом очертил в воздухе круг, сразу начавший наливаться неестественно-блеклым светом портала, и приглашающее кивнул своей хмурой спутнице: - Джейра, нам пора…
- Сударь, вы ничего не забыли? – холодновато поинтересовалась девушка.
- Прошу прощения? – рассеянно обернулся дерини. Тихо скрипнула оконная рама, и в комнату проскользнула уже знакомая Ри кошка, вскочила магу на плечо и улеглась там меховой горжеткой.
- Да нет, ничего…, - саркастично протянула эльфийка, хмуро размышляя о том, что верить нельзя никому. Даже кошкам: - Похоже, мне опять придётся зарабатывать в тавернах пением – возможно, номер о дерини и данмерах будет иметь успех в… некоторых районах Вивека, - намёк был груб и прозрачен – видимо, на неё всё же повлияло общение с Джейрой. Дерини не стал притворяться непонимающим:
- Мне кажется, сударыня, это было бы не самое лучшее место для вашего… прекрасного голоса. Такой… талант заслуживает много большего. Позвольте вознаградить вас за труды, - саркастичные паузы в голосе человека прозвучали просто мастерски, но в руки Ри прилетел весьма увесистый кошелёк.
- Капитаны кораблей в последнее время взвинтили цены – придётся мне провести в Эбенгарде ещё несколько дней… - попыталась протащить наглое вымогательство Анарриэль, но, увы, этот фокус у неё не прошёл.
- Пусть завинчивают их обратно, - бросила через плечо нордка, и их с дерини окутал дымок телепорта: - Постарайся исчезнуть побыстрее, Солнцецвет, - донеслось до Ри, прежде чем она осталась в комнате в гордом одиночестве.
- Спасибо за разумный совет, Джейра. Непременно ему последую, - пробормотала эльфийка, отправляя звякнувший мешочек к арфе. Подумала немного, выудила его обратно и направилась вниз по лестнице.
Хмурый данмер при виде золота несколько смилостивился и согласился подыскать ей подходящую одежду, так что из лавки Ри вышла уже вполне благообразно – при сапогах, в куртке с капюшоном, чистых штанах и рубашке. Ножны с кинжалом заняли своё законное место, и девушку теперь вполне можно было принять за искательницу приключений среднего достатка. Что было… ну, почти истинно.
Дорога до порта отняла не так уж много времени – правда, в самом порту Ри пришлось вознести хвалу своему маленькому росту и тщедушности. В шумном людском море эльфийка вполне могла прошмыгнуть незаметной рыбкой, и вполне успешно избежать нечистых на руку личностей – они предпочитали жертв повыше и  кошельки потолще, к тому же кошель Ри предусмотрительно на виду не держала. Один раз ей показалось, что в толпе мелькнуло лицо утреннего знакомого, но поручиться за это эльфийка бы не смогла.
Переговоры с хмурым, как штормовые тучи, данмером – капитаном небольшого судёнышка «Синий скамп» (Ри могла только посочувствовать бедному кораблю, получившему такое неудобоваримое прозвание по прихоти владельца) отняли немало времени и стоили эльфийке большей части содержимого кошелька и едва ли не стёртых в порошок от скрежета зубов, но, по крайней мере, у неё было время до отплытия, место на корабле и полное отсутствие вопросов о том, кто она, откуда и какого даэдра ей надо так срочно уплыть из Эбенгарда. Что не могло не радовать – и посему Ри с чистой совестью направилась к «Шести рыбам», надеясь, что её странный знакомый всё же окажется там.
Во-первых, надо было вернуть ему плащ.
Во-вторых… любопытство родилось значительно раньше эльфийки. Эры эдак на три-четыре. А старших Ри слушалась, во всяком случае, иногда.
Неподалёку от таверны внимание эльфийки привлекла странная парочка – данмерка и хаджит – сидящая на бочках и о чём-то оживлённо спорящая. Нет, дело было даже не в том, что само по себе это сочетание выглядело необычно, или в том, что одежда у них была похожей – тёмные кожаные куртки и почти такие же штаны и сапоги, довольно потрёпанные, но всё ещё добротные – просто создавалось впечатление, что господа кого-то ждали. И разговор этому кому-то предстоял не самый приятный… Впрочем, подумав, Ри пришла к выводу, что это не её проблема, и направилась к двери таверны.
Внутри было весело, свечно, прогоркло, рыбно, эльно, людно, эльфно и хаджитно – как обычно, в общем. В углу сидел нордский скальд, тихо завывавший что-то донельзя оптимистичное – Ри прислушалась и хмыкнула, уловив обычные для северных песен мотивы, которые Атис некогда, кровожадно усмехаясь, обзывал «фарш-фарш-фарш».
- А я моряк простой,
С деревянной ногой,
С деревянной ногой
Я матрос простой!!!
Лез на мачту я,
Пьяный, как свинья,
Оттого и пропала
Нога моя!
И вот плыву я в Солтсхейм!**
Хээй-о! – пел норд, притопывая в такт ногой (не деревянной, как ни странно). Эльфийка усмехнулась под нос, проходя в зал и оглядываясь по сторонам в поисках Андриса. Атмосфера в таверне была… располагающая. Милая такая, дружеская атмосферка. Примерно как лицо у Огненной Песни.

Отредактировано Anarriel (29.03.2013 03:06)

Андриса Ри не разглядела, зато он, по всей видимости, разглядел её – эльфийку похлопали по плечу и негромко окликнули (негромко-то негромко, но Ри с трудом удержалась, чтобы не подпрыгнуть, не вскрикнуть и не стукнуть подошедшего острым локтем – что было бы уж совсем невежливо):
- Я здесь, идёмте, миледи, - девушка поспешила проглотить все язвительно-нервные комментарии в духе «вы не могли бы топать погромче?», отругать себя за параноидальность и повернуться к излишне легконогому знакомому. Тот тоже успел где-то переодеться, умылся, побрился, добыл пару вызывающих уважение эбонитовых сабель и, каким-то неведомым истории образом, стал производить ещё более зловещее впечатление. Теперь, впрочем, гораздо более, гм, ухоженное. Ри мысленно дёрнула за косу свою впечатлительность (впечатлительность у неё была ещё и большеглазая, и пугливая, и до крайности глупая… и кое-кого смутно напоминала) и улыбнулась бретонцу, после чего проследовала вслед за ним к дальнему столику, мимоходом оценив всю прелесть его стратегического расположения – не в самом тёмном углу, но и не слишком привлекающий внимание, окно недалеко, но из него сидящих не разглядеть… Впрочем, дивная картина тарелок, стоящих на столе и распространяющих ароматы свежей еды, мгновенно вышибла все размышления из непутёвой эльфийской головы. Маленький хищный зверёк, что спит, как известно, в каждом из босмеров, поднял голову и радостно провыл «мяяяяяяяясо!», а Ри как-то чисто случайно вспомнила, что в последний раз ела вчера ранним вечером… а нынче время бодро катилось к полудню. С трудом удержавшись от того, чтобы не наброситься на еду, и сглотнув слюну, девушка присоединилась к Андрису за столиком. Мужчина улыбнулся (должно быть,  глаза у эльфийки при взгляде на тарелки горели уж больно красноречиво) и произнёс:
- Вы закончили со своими делами? Кстати, вам идёт эта куртка, - кто-нибудь более въедливый на месте Ри мог бы усмотреть в комплименте некоторую двусмысленность, но девушка предпочла не искать костей в устрицах и ответила бретонцу зеркальной улыбкой:
- Благодарю вас. Дела… можно сказать, что закончила, - «не уверена, правда, закончили ли они со мной» - мысленно добавила она: - Можно ли сказать то же самое о вас? – формулировочка вышла кривоватая и сомнительная, но голодный бард, как утверждал житейский опыт Ри, равнялся косноязычному барду. Так что девушка с невинной улыбкой и извиняющимся:
- Если вы не возражаете…, - нагло подтянула к себе одну из тарелок с некими «дарами моря» и принялась за еду, старательно изображая «бедного голодного котёнка», вернее, «эльфёнка». Точнее, изображать-то даже практически не приходилось, скорее, удерживать себя от чавканья, брызганья и тому подобных неподобающих действий.
Тарелка опустела с пугающей скоростью, но теперь Ри, по крайней мере, могла не вспоминать о кровавых традициях предков, глядя по сторонам (людям как-то, знаете ли, не нравился маниакальный блеск в глазах мелкой эльфиечки), и честно посмотрела на Андриса. Если он станет возражать против столь наглого заимствования, что же, значит, она слегка ошиблась в его оценке…

Бретонец возражать не стал – напротив, на его лице появилось трудноидентифицируемое выражение, больше всего напоминавшее отеческое умиление (Ри, несмотря на все свои благополучно прожитые сорок лет, искренне почувствовала себя дитём неразумным), и он заботливо поинтересовался, будет ли она пить, а потом пододвинул тарелку с ещё одной порцией рыбы (с грибами, как оказалось) и кружку с местным отваром (кажется, в составе был вереск и золотой канет, но Ри не была уверена).
- Благодарю вас, - улыбнулась эльфийка, уже чуть медленнее принимаясь за еду и отхлебнув из кружки – горьковато, но вполне съедобно (её внезапно очень заинтересовало, можно ли сказать «съедобно» о питье, но её собеседник вряд ли бы оценил этот языковой вопрос, тем более что в босмерском и альдмерисе таких нюансов было ещё больше… словом, Ри решила об этом не задумываться). Жизнь неумолимо налаживалась, хотя Андрис, похоже, не был склонен с этим согласиться:
- Да, я со своими делами закончил, теперь поскорее бы покинуть этот… не самый гостеприимный материк и найти себе кроватку где-нибудь в Сиродиле, там они, мне кажется, помягче…, - отстранённо проговорил мужчина, состроив слегка недоверчивую мину и приступив к своей порции. Судя по всему, местные «грибочки» не вызывали у него доверия.
С грибов всё и началось.
- Ну, смотря где именно в Сиродииле…, - пожала плечами Ри, и уже собиралась было едко прокомментировать достоинства отдельных, гм, таверн, где клопы, кажется, были самыми любимыми клиентами, но тут стена рядом с ними ощутимо вздрогнула от удара, а с улицы донесся топот и громкое:
- Именем Закона, миледи Галан, прекратите кидать в представителей Имперской Власти мебель и нижнее бельё вашего бывшего мужа, а не то мы будем вынуждены применить силу! Выбьем дверь! – судя по всему, орал стражник. Ответом ему был очередной грохот (Ри невольно прониклась уважением к неведомой даме – судя по звуку, в «представителей Имперской Власти» полетел как минимум шкаф). Андрис от удивления поперхнулся куском гриба, закашлялся и в результате несчастный продукт морровиндской кухни пролетел через пол-зала и влепился в глаз тихо подрёмывающему над своей кружкой представителю обитателей Скайрима – сиречь здоровенному, крепко нетрезвому нордлингу.
Эффект превзошёл все ожидания. Мужчина взревел только что разбуженным медведем, размахнулся и, под аккомпанемент очередного звона с улицы, влепил кулак в лицо своему соседу по столу. Ри сочувственно поморщилась.
Сосед, не удержав равновесия и что-то возмущённо вопя, упал вместе со стулом, попутно зацепив соседний стол, задев рукой крайне мрачного и столь же адекватно воспринимающего мир данмера, опрокинув кружку с вином на нескольких матросов (чуть более трезвых, но очень недобрых), и, наконец, достиг пола, с коим и воссоединился с громким грохотом.
Ри сочувственно поморщилась.
Данмер зарычал, и, повинуясь дремучему инстинкту вражды меж мерами и недийцами, бросился с кулаками на норда. Матросы, особенно не разбираясь, устроили безобразную свару, добавляя ещё больше шума и неразберихи. Полетели первые зубы.
Ри сочувственно поморщилась, покачала головой, отпила из кружки и посмотрела на Андриса. Лицо невольного виновника всего этого хаоса было крайне кислым.
К их столику пролетел сшибленный с ног данмер. Чудом не снеся тарелки, кружки и стул, на котором сидела Ри, он вскочил на ноги и с боевым кличем бросился в драку, едва не уронив пробиравшегося к выходу от греха подальше аргонианина. Эльфийка вздохнула и самым светским тоном, какой только был возможен в данных обстоятельствах, обратилась к спутнику:
- Сэра Андрис, вы не находите, что здесь стало… слишком весело? – за спиной девушки, словно в подтверждение её слов, в стену врезался стул. Ри вздохнула и повесила уши.
«Боги, ну почему я даже в таверне спокойно посидеть не могу? Непременно начинается бардак, бедлам и балаган…»

Есть огромное количество всевозможных легенд (сомнительной степени достоверности) о легендарных нордских воителях, что, испив грибного отвара, побеждают в одиночку закованную в даэдрические доспехи армию…
Ри была готова поверить, по крайней мере, в часть их – успехи «жертвы гриба» были воистину примечательными. Андрис по соседству усиленно работал челюстями – судя по всему, решил наесться «про запас», или просто не хотел транжирить еду – ну что же, если он не страдал морской болезнью, эльфийка могла только за него порадоваться – и, пожалуй, последовать его примеру.
Рыба была на удивление вкусной, когда ещё такую попробуешь в портовой таверне? Да и грибочки… м-да. Не будем о грибочках, пожалуй.
Андрис выразил согласие с тем, что им стоило бы уже убраться с этого «праздника жизни» и поднялся из-за стола, судя по всему, собираясь разведать обстановку. Обстановка, прямо скажем не радовала – в споре меров и недийцев победили последние, а, как известно, в человеческих легендах добро, победив зло, ставит его на колени и жестоко убивает. Или, как в данном конкретном случае, вышибает им дверь. Пойманный за шкирку данмер вылетел из «Шести рыб» ласточкой (ну, если вы когда-нибудь видели нетрезвых и грязно ругающихся ласточек), и, судя по донёсшемуся со двора утробному лязгу и новому взрыву ругани, таки подло отомстил роду человеческому. В основном в лице стражников.
Бедолаг впору было пожалеть – сначала стулья, потом эльфы… Вот только лицо вернувшегося Андриса никакого сочувствия служителям закона не выражало.
Неодобрение оно выражало. Крайнее.
- Доблестная городская стража не оценила веселья? – поинтересовалась Ри, отставляя в сторону кружку и поднимаясь из-за стола. Поджала ухо, мимо которого с хищным свистом просвистела запущенная кем-то вилка, взялась за протянутую руку бретонца и направилась вслед за ним к выходу.
То ли Андрис действительно решил опекать неразумное эльфийское дитя, забредшее в грязный притон («дитя», подумав и похихикав, решило это благое начинание никак не комментировать), то ли инстинкты рыцаря приказывали оберегать любую даму, попавшую в его поле зрения, но, так или иначе, по таверне эльфийка прошла почти спокойно, под аккомпанемент тумаков, раздаваемых её спутником налево и направо. Пугающе эффективных тумаков, следовало отметить. И порадоваться, наверное – у самой Ри подобная дорога отняла бы куда больше времени и нервов.
У входа Андрис притормозил своё «победоносное шествие», посмотрел в приоткрытую дверь, скривился (ну да, зрелище, как успела уловить эльфийка, было безрадостное – стражники, много стражников, очень много недружелюбных стражников), огляделся по сторонам и направился к мирно дрыхнущему в углу хаджиту. Лицо у бретонца было такое, будто он собрался сдирать с несчастного зверолюда шкуру себе на плащ, к тому же живьём, но поступил он куда как менее кровожадно – хотя и не менее жестоко. Полуприконченная бутылка какого-то на редкость вонючего пойла вылилась на сонную кошачью физиономию, заставив обладателя оной поморщиться, приоткрыть мутные глаза и что-то пробормотать.
- Не, братец, пойдём-ка лучше домой! Там я тебя еще угощу! Суджаммой! Флином! – почти ласково посулил Андрис, вытаскивая кошака из-за стола. Волшебная сила слова «флин» возымела своё действие – глаза хаджита загорелись пусть вялым, но энтузиазмом, и он позволил бретонцу взвалить на плечо мохнатую лапу. Второй рукой Андрис прихватил за плечо Ри, прошептав ей на ухо:
- Простите, миледи, но иначе нас местные защитники правопорядка не выпустят. Изобразите что-то… нетрезвое? – и направился к выходу, стремительно пьянея на ходу.
Ри мысленно пожала плечами – нетрезвое так нетрезвое – прихватила спутника за плечо, сделала ногами несколько причудливых кренделей (специально для уставившихся на выгрузившуюся из таверны компанию стражников) и затянула:
- Ах, что же нам делать с пьяным матроооосом?
Что нам дееееелать с пьяааааным матроооосом?
Что же нам дееелать с пьяным-м м-матросом,
Да по утр-рууу рааааано?!
«Просили пьяного барда? Получите и распишитесь!» - импровизированный концерт, конечно, вызывал в памяти напоминания о весне и котах на крышах, тем более что хаджит тоже начал, в меру своего разумения, подпевать эльфийке. Но зато стражники точно уверились в том, что стоящая перед ними троица безнадёжно, феерически пьяна. На трезвую голову, по мнению Ри, так песню испортить было невозможно.
- Что тут происходит?! – ага, к месту событий явилась некая представительная «шишка» из городской стражи. Доложить ему подчинённые, однако, не успели – «ревнивая жена» решила, что сейчас самое время напомнить о своих проблемах с мужем, и выкинула из окна очередную принадлежащую ему вещь. Сиречь предмет нижнего белья.
Судя по всему, не первой свежести – лицо офицера, освободившегося от чужих трусов, перекосило, как после магической заморозки. Андрис счёл нужным ловко ретироваться с «поля боя», утаскивая на себе «подкошенных хмелем» товарищей. Услышав за спиной запоздало-грозное:
- Усмирить! В тюрьму! Без зарплаты останетесь! – Ри не смогла не оценить стратегическую верность решения.
Проплутав по переулкам некоторое время, бретонец сгрузил к стенке успевшего вновь задремать хаджита и остановился, оглядываясь. Эльфийку он по-прежнему не отпускал. Ри шевельнула ухом и слегка неодобрительно проговорила:
- Милорд, быть может, вы всё-таки меня отпустите…кхм, - за спиной послышались шаги, и девушка поспешила обернуться, ожидая увидеть очередного стражника (хотя шаги, пожалуй, были излишне мягкими для тяжёлого доспеха). Нда.
В переулке стоял не стражник, но и ничего хорошего тоже – смутно знакомая тёмная эльфийка в тёмной кожаной броне и с неприятной усмешечкой на лице к «хорошему» не принадлежала никоим образом. Обернувшись, Ри увидела, как с другой стороны переулка с почти зеркальным выражением лица выходит хаджит – абсолютно трезвый, в отличие от своего сопящего у стены собрата.
Эльфийка поспешила вывернуться из рук спутника и встать рядом с ним. Что-то ей подсказывало, что господа эти пришли по их души.
«Неприятности всегда ходят толпами».
Из-за мусорной кучи, тихо разлагавшейся в подворотне, раздался слабый писк, а секундой позже оттуда же вылез тощий помоечный кот с крысёнком в зубах. Посмотрел на замерших в переулке людей, выгнул спину, зашипел приглушённо и ускользнул в какую-то щель.
Порт, скамп его грызи. Здесь много бродячих кошек.

Андрис, увидев «кхм… парочку», ощутимо скривился, как будто его заставили съесть ведро лимонов. Или как если бы он встретил кредиторов, которым задолжал сто тысяч септимов и дворец в Алиноре. Словом, на радость от встречи со старыми друзьями эта эмоция определённо не походила. Параллельно, впрочем, он успел отпустить Ри и высказать предложение о переходе к более неформальному стилю общения. Вовремя, нечего сказать.
- Вам… Тебе не кажется, что сейчас не время для взаимных расшаркиваний? – слегка саркастично поинтересовалась Ри, но бретонец её, кажется, уже не услышал, устремившись навстречу хаджиту с явно членовредительскими намерениями. Эльфийка осталась один на один с хищно усмехающейся данмеркой. Та, судя по ленивости усмешки и движений, не приняла её всерьёз. Ещё бы – Ри на ёе месте тоже бы себя всерьёз не восприняла: стоит что-то мелкое, большеглазое и растерянное – оттолкнуть с дороги, чтобы не мешалась под ногами, ударить мужчине, пока тот разбирается с хаджитом, в спину, если девчонка попытается мешаться – добить…
Вот только бардесса с дороги убираться, и, тем более, добиваться, не пожелала – увернулась от удара рукой, а потом – и от взмаха вакидзаши. В памяти совсем не к месту всплыло материно далёкое: «Риэ, не геройствуй», и ехидное, Нираэли: «По тебе ещё попасть надо, даже по стоящей, дорогуша».
Что же, обе реплики были достаточно ценны – но не в данный момент. Очередной взмах короткого клинка располосовал капюшон и едва не оставил эльфийку без косы (и уха заодно). Ри взвизгнула и нырнула вниз, уходя от нападающей коротким перекатом, получила чувствительный удар ногой и откатилась к стене. Вслед ей донёсся издевательский смех, но добивать её убийца (ну, а кто ещё нападает в переулке, пусть даже светлом, и даже кошелька не требует?) не спешила - видимо, увлеклась игрой с беззащитной жертвой. Настолько увлеклась, что даже не обращала внимания на напарника. А тому, как мельком успела отметить эльфийка, приходилось несладко – ну да, кулаки Андриса отнюдь не были лунным сахаром. Ри улыбнулась себе под нос, начиная сплетать заклинание. Данмерка подходила издевательски медленно, решив для себя, по всей видимости, что эльфиечка до дрожи испугалась, прижавшись к стене. Тёмная даже позволила себе издевательский комментарий:
-  Даже не думала, что у Эрестера может быть настолько жалкая ученица. Или он тебя просто на улице подобрал? – поинтересовалась она, поднимая ногу для очередного пинка.
Ри завершила заклинание, отвернулась от стены и завершающим движением подула на ладони по направлению к противнице – словно одуванчик с ладоней сдула.
В воздухе послышалось вкрадчивое жужжание. Данмерка недоуменно оглянулась.
- Уааааауаааааааауайййййййййййййййййййй!!!! – истошно завизжала она секундой позже, вцепляясь в лицо, на которое налетели невесть откуда (точнее, очень даже весть) взявшиеся осы. Крупные, полосатые и крайне злые, к тому же стремящиеся не только к лицу, но и заползающие в воротник и рукава куртки, путающиеся в волосах… Ри поморщилась от омерзения и встала, слегка придерживаясь за стену – её пошатывало. «Рой» она использовала редко, со школой Призыва не дружила, и выматывало её это заклинание знатно, хоть и относилось к «низкому уровню мастерства». Зато последствия у него были весьма неприятные для врага – поскуливающая данмерка с искусанным и расцарапанным лицом упала рядом со своим мохнатым товарищем, изо рта которого сочилась кровь.
Итого у стены лежали три полубездыханных тела, над которыми памятником самому себе возвышался Андрис Эрестер, у которого не могло быть бездарных учеников. Ри вздохнула и отклеилась от стены.
- По-моему, нам пора продолжать путь, - прокомментировала она, красноречиво дёргая ухом в сторону противоположного конца переулка, откуда раздавался топот и лязг – доблестная городская стража, как видно, специально дождалась конца побоища, чтобы прийти… и наказать победителей.
«Победителей не судят», - обиженно подумала Ри, направляясь в узкий проход между домами. После недолгого плутания по полутёмным переходам (и борьбы с щекочущей пятки паникой и желанием с визгом выбежать отсюда хоть к страже, хоть к наёмным убийцам, но на солнце), учуяв впереди рыбный дух гавани, она остановилась и повернулась к идущему за ней бретонцу:
- Насколько я поняла, эти господа были с тобой знакомы, - чуточку иронии в улыбке, искренние глаза, сознательное отрицание правил игры «я не спрашиваю тебя – ты не спрашиваешь меня»: - А мне, кажется, следует предположить, что я знакома… не совсем с тем Андрисом Эрестером.
Впрочем, в игре «ответ на ответ» тоже не всегда говорят правду. А иногда вместо ответа – вгоняют кинжал в сердце, даже если до того мило улыбались и кормили завтраком. Любопытство сгубило многих предшественников Ри. Но бард без риска – ровно половина барда.